В каждом городе, помимо записных достопримечательностей, существуют местечки, где непременно стоит побывать заезжему туристу. В Перми для меня таким местом оказался Музей советского наива.
Мне нравится слово «наив». Оно доброе, тёплое и располагает к доверию. Я и сама достаточно наивна… тем не менее, надпись при входе в музей сразила меня наповал. И, полагаю, не только меня.
«БЕЗ поддержки Министерства культуры Пермского края» — гласила она. И это действительно так: первый в городе частный музей действительно существует без поддержки краевого Министерства культуры. Такова принципиальная позиция его основателей – пермских коллекционеров Андрея и Надежды Агишевых, которыми собрана уникальная коллекция произведений наивных художников.
Притом, что музей открыт 5 дней в неделю – с полудня и до самого вечера – вход туда для всех желающих бесплатный. «Невозможно…», — усомнятся скептики. «Достоверно!», — отвечу им я, побывавшая в музее как раз тот момент, когда там проходила выставка работ Семёна Белого.
Нам с друзьями повезло. О выставке и о музее мы узнали из первых уст: Андрей Агишев оказал нам честь, устроив персональную экскурсию.
Даже не верится, что музею советского наива только-только исполнился год. За это время «малыш» встал на ноги и всё уверенней шагает в будущее. «Виной тому» — его родители, посвятившие развитию своего детища немало времени и сил.
Эмоциональным и впечатлительным любителям живописи – особое предупреждение. Посетив Музей советского наива в Перми, вы рискуете заработать пару-тройку мимических морщин. Потому что, находясь здесь и рассматривая картины, вы постоянно будете улыбаться! Наивное искусство не способно вызвать отрицательных эмоций – именно это его свойство и определяет концепцию музея. Максимум, что могут сказать посетители: «Да так и я могу нарисовать!» И это вряд ли может сойти за критику.
Яркие литографии Семёна Белого дарят позитив и позволяют увидеть быт и нравы советского периода глазами художника. В его картинах нет очернения советской действительности. Зато в каждой есть какой-нибудь «прикол». Отыскать его интересно, но ещё увлекательней – истолковать, оставаясь в настоящем, но в то же время ныряя в прошлое. Собственно, этим мы и занялись, хвастаясь друг перед другом своими «находками». Очень хочется поделиться ими, но совесть не позволяет лишить потенциальных зрителей наслаждения самим открыть и прочесть остроумные знаки, оставленные нам с вами Семёном Белым.
Возможно ли было увидеть всё это во времена СССР? Как поведал наш именитый экскурсовод, в советское время Семёна Белого было принято считать художником с критическим взглядом на действительность. 
В результате его творчество оказались на некой периферии, а сам он – в позиции «комнатного оппозиционера». Как члена Союза художников, Семёна Белого не распинали на партсобраниях за его позицию. Его ирония считывалась но всё это было в рамках официальной политики.
Художнику выплачивался гонорар — литографии Семёна Белого по разнарядке приобретались региональными музеями, однако никогда в этих самых музеях не экспонировались, изначально отправляясь в запасники. Зато, благодаря его работам, на возможную критику извне был всегда готов ответ: «У нас есть Семён Белый. Он так видит нашу действительность».
Идея выставки возникла спонтанно. «Мы встретились с Петром Белым, одним из лучших современных художников Санкт-Петербурга, — рассказывает Андрей Агишев. — Он был участником Московской биеннале. Мы познакомились в Манеже, разговорились. 
И оказалось, что у него хранится достаточно большое наследие отца – Семёна Белого, к которому он очень трогательно относится. Около 10 работ Семёна Белого находится в Пермской Художественной галерее. И вот так, в живом обсуждении возникла идея выставки, где работы отца представит сын. В рамках выставки демонстрируется фильм 1994 года «Беседуя с Семёном Белым», а также инсталляция Петра Белого, которую он сделал по одной из работ отца. Автор вводного слова к выставке – питерский критик Глеб Ершов. А названием послужило высказывание Квинта Септимия Флоренса Тертуллиана — «Credo quia absurdum est» («Достоверно, потому что невозможно»)».
Разумеется, сейчас литографии, которые создал Семён Белый, воспринимаются несколько иначе. И в том, что пермяки и гости города могут ими насладиться, несомненная заслуга Надежды и Андрея Агишевых, подаривших городу такой уникальный музей — Музей советского наива. Посетить его ничего не стоит… но оно того стоит, поверьте.
© Текст и фото — Noory San.
Сказать «Я сам так могу» легко. А ты попробуй, нарисуй!
Да ладно. Если б это не литография была, я б мож тоже сказал что так могу. Вопрос как его не посадили. Не слабо так насмехался над советской властью.
А по-моему так неизбывный наивняк. Может быть, он даже не насмехался, а честно так всё видел. И переживал, когда ругали, запрещали, не пускали за границу.
Между прочим, старые люди говорят, что всё так и было! Не знаю, чему тут можно улыбаться. Мне всё это кажется очень грустно! Жизнь по разнарядке! Да, для любителей ходить строем наверно весело.
С Семеном мы дружили еще со студенческих времен, когда оба учились в ЛИСИ (молодежь может и не знать этой аббревиатуры: Ленинградский Инженерно-Строительный Институт, один из старейших русских вузов).
Что касается , «наива», хорошо, что наивные люди сохранились хотя бы в русской провинции, но в Питере наивных не было. Не был наивным и Семен Белый, у него был острый ум и таланты архитектора и художника. Кстати,без художественного таланта на архитектурный факультет попасть было невозможно. В Сочи есть гостиница, построенная по проекту Семена, название, что-то вроде «Голубая волна». Наивные люди домов не строят, они в лубяных избушках живут.
Мысль, которую Семен Белый старался донести до нас, не так и проста, как кажется. Если коротко, это о том, что большевизм ужасен, но некоторые люди, и таких немало, остаются людьми, добрыми и честными, даже при большевизме, при американской демократии и при любом другом уродливом и подлом строе. Надежда на лучшее будущее для человечества умирает последней.
Жаль, что Семена больше нет.
Спасибо за интересное дополнение, Иван! Всегда приятно узнать что-то новое, особенно — от человека, лично бывшего знакомым с героем публикации.