Накануне 9 Мая я, как обычно, вспоминала деда. На этот раз – листая пожелтевшие страницы его военных документов. Хотела их оцифровать, чтобы оставить для потомков. А между строк перед глазами вспыхивали и застывали картины из его рассказов. Каждое слово или фраза тянули за собой отдельную историю из его жизни. Настало время записать их. Тем более, кроме меня их уже вряд ли кто-то вспомнит. С «Послужного списка» и начну.
Военная история моего деда, Сергея Александровича Кудрявцева, началась 10 ноября 1930 года, когда его призвали в ряды Красной Армии в качестве курсанта — «красноармейца-одногодичника». Ему тогда было 23 года.
В моих руках реликвия – тонкая истрёпанная книжка, исписанная фиолетовыми чернилами. Я прямо вижу, как полковой писарь (или как должность называлась?), макнув перо в непроливайку, выводит на обложке: «Послужной список на Кудрявцева Сергея Александровича, ком. взвода запаса, проходившего службу в 110 артполку им. т. Ворошилова. Составлен 26 октября 1931 года». Если ваш предок жил и служил в то время, то у него мог быть похожий документ.
Из дедовой анкеты узнала много интересного. Что, например, село Семёновское, откуда родом дед, в 30-ые годы ХХ века относилось не к Владимирской области, как сейчас, а к Иваново-Вознесенской. Дата рождения деда, 3.09.1907, до сих пор вызывает споры у родственников. У кого-то из них якобы имеется документ, где сказано, что дед родился не третьего, а четвертого сентября. Но я этих бумаг не видела.
Понравилось, как записана национальность деда – «великоросс». Именно так тогда именовали русских – по аналогии с белороссами и малороссами (как называли белорусов и украинцев). Поэтому, если кого-то вводит в заблуждение мой литературный псевдоним, знайте: мои предки – великороссы. Русские.
Родители деда и до, и после революции – «кр-не» (крестьяне). На самом деле дед – потомок сельского священника, однако в графе «происхождение» во всех документах писал: «Из крестьян». Это не вызывало вопросов и не мешало продвижению по службе, а в последствии – и по партийной линии. Это и правда — и неправда. Об этом напишу в одной из будущих историй.
В Красную армию деда призвали по окончании текстильного техникума в городе Киржаче, поэтому его профессия до вступления в ряды РККА указана как «служащий». В качестве военного образования записано: «Выдержал испытания на ком. взвода запаса 24/Х-31». А вот «академиев» дед на тот момент пока что не кончал, в соответствующей строке проставлен прочерк.
Дед вступит в партию и будет в ней до самой смерти. А пока что в графе «Партийное положение» стоит пометка б/п – беспартийный, семейное положение – холост. На этой же странице есть строка о состоянии здоровья и к какому роду службы пригоден на основании медицинского свидетельства. И вписано: «Неосвидетельствовался».
Простим товарища, писавшего слитно «не» с глаголами в 1931 году. Гораздо интересней – почему деда призвали в армию без медицинского осмотра? Возможно, не хватало докторов? Или дед выглядел таким здоровым, что и сомнений не было в его «пригодности»? Или в те годы брали в армию всех без разбора? Главным критерием были «правильное» происхождение и благонадёжность? Я это выясню, а пока – листаю дальше:
«Призван в РККА и направлен в 110 артполк в I батарею, куда и прибыл», — о чём гласит приказ 147 параграф 1. Примечательно, что числительные тогда писались римскими.
«Приведен к красной присяге 1 Мая 1931 года». Как символично, что присяга была красной, и принимали её в день Первомая! Почти уверена, что это не случайно.
«Уволен в долгосрочный отпуск приказом Ленинградской XI (опять римские!) Красной Стрелковой дивизии». Приказ за номером 127 датирован 28 октября 1931 года.
Понравились формулировки почти столетней давности, сейчас звучащие довольно необычно: «Бытность в походах и делах против неприятеля в составе Красной армии», «Бытность в постоянных и временных командировках», «Бытность вне службы». А также более современные: «Пребывание в белых или иностранных армиях, а также антисоветских партизанских отрядах».
У дедушки во всех этих графах прочерки. Его первым военным походом «по делам против неприятеля» станет выступление против белофиннов, в котором дед, младший лейтенант, будет участвовать в качестве командира огневого взвода.
На предпоследней странице Послужного списка мне удаётся разобрать надпись «Детское село» — место службы деда под Ленинградом.
А на обратной стороне написано:
«ИТОГО в сем послужном списке пронумеровано и прошнуровано и сургучной печатью припечатано 16 страниц».
Шнуровка представляет собой истлевшие от времени белые нитки, скреплённые печатью 110-го артиллерийского полка имени товарища Ворошилова, которая неплохо сохранилась и вполне просматривается.
Вот, собственно, и вся история о том, как мой дед стал артиллеристом в относительно мирное (если 30-е годы ХХ века так можно назвать) время.
Продолжение следует — на очереди рассказы о двух войнах, которые прошёл мой дедушка: о Финской и Великой Отечественной.
© Нури Сан.
