Весёлая и грустная история из детства — про то, как я чернику продавала, чтобы купить папе колбасу — и что из этого вышло.
В детстве я все свои лета проводила в деревне. Наши деревенские соседки – старая баба Лиза и не очень старая тётя Полина – были пенсионерками. Пенсии у них были маленькие, денег не хватало. Поэтому летом они ездили продавать чернику и однажды позвали с собой меня. Мне было лет 12, не больше.
Я обожала приключения и согласилась, к тому же, это была возможность заработать! Мама мою затею поддержала, а папа пошутил, велев мне на вырученные деньги купить ему колбасы. Это была жестокая шутка, но я поняла это только потом. Скоро и вы поймёте.
Накануне тётя Полина повела нас далеко в лес за черникой. Я старалась изо всех сил и набрала больше всех. На следующее утро мама дала мне мелочи на сдачу покупателям и три рубля (на всякий случай). Отец отвез нас на горбатом запорожце на станцию, мы погрузились в электричку и приехали в небольшой городок Карабаново.
Тётя Полина решила, что торговать надо возле магазина (там народу побольше) и продавать чернику по 40 копеек за гранёный стакан: «Это по-божески». Пока они устраивались у входа в гастроном – расставляли скамеечки, ставили корзинки, доставали мерные стаканы, я, сжимая в руке три рубля, прошагала в магазин и тут же привлекла внимание двух скучавших продавщиц. Ещё бы: девочка, одна, да ещё и незнакомая – в городке, где все всех знают!
Я осмотрелась, но колбасы не увидела. Вообще. Никакой. Ну, может, её ещё просто не выложили – мы же рано приехали? Поэтому я громко поздоровалась и спросила: «А у вас есть колбаса? Взвесьте мне килограмм варено-копченой, пожалуйста!»
Продавщицы переглянулись и уставились на меня так, будто я попросила продать мне Корону Российской империи. И не кило, а целиком. Повисла неловкая пауза, за время которой я успела сообразить, что это Карабановский гастроном, а не Таганский. И колбасы тут, в ста километрах от Москвы, не бывает в принципе. По крайней мере, в конце 1970-ых – точно. В магазине были только дешевые рыбные консервы и осколки развесного печенья в большой картонной коробке. Смутившись и покраснев, я выскочила прочь и уселась рядом с бабой Лизой.
К 10-ти часам утра привезли хлеб, и в гастроном потянулись покупатели. Я продала свой первый стакан черники какому-то дяденьке. И всё – больше никто черники не хотел. К обеду баба Лиза предложила нам снизить цену на 2 копейки. Я согласилась, а тётя Полина возмутилась и отсела подальше от нас.
Это ей не помогло: тётя Полина так ничего и не продала и всю обратную дорогу возмущалась, что это мы ей сбили цену. А мы с бабой Лизой за весь день продали всего по пять стаканов ягод. И не потому, что торговали дешевле. Скорей всего, прохожие просто жалели старенькую бабушку и её одетую по-городскому «внучку».
Дома над моей неудачной торговлей никто не посмеялся. А вот история про колбасу развеселила всех и вспоминалась ещё долго. Особенно, когда настал капитализм, и даже в деревенских магазинах появилось много-много разной колбасы…
