Семёрке семьдесят

«Семерке семьдесят» — так называется документальный фильм с моим участием, снятый по одной из моих книг. У фильма необычная история, а для меня всё это было настоящим приключением! Предлагаю вам посмотреть фильм по ссылке ниже.

Фильм «Семёрке — 70» был снят к 70-летию колонии особого режима № 7 в посёлке Пакино Владимирской области и вышел на экраны 25 октября 2010 года – в день юбилея.

Фильм целиком и полностью снят по моей книге «Красный день календаря в колонии особого режима». (Да-да, тогда меня звали иначе, если кто-то обратил внимание).

До этого проекта я никогда не снималась в кино и не работала на телевидении, так что фильм «Семёрке семьдесят» можно считать моим дебютом на киноэкране.

Во время съёмок мне было 44 года, но почему-то никто этому не верит — все думают, что в фильме лет мне гораздо меньше.

У меня не было суфлёра, поэтому весь текст, который я произношу в кадре, я говорю из головы. В это тоже никто не верит. Гримёров и парикмахеров у меня тоже не было, поэтому в кадре я такая, какая есть. То есть – была.

Идея снять фильм о зоне особого режима пришла руководству ИК-7 практически накануне юбилея — за 2 месяца до торжеств. Они прочли мою книгу, пришли в восторг и подумали – а почему бы к юбилею не снять ещё и фильм?

Осужденные из зоновского «Инфоцентра», которым поручили делать фильм о колонии, от задания пришли не в восторг, а в ужас. Потому что за два неполных месяца, остававшихся до юбилея, сделать фильм о зоне просто нереально: такое могли придумать только люди, весьма далёкие от кинопроизводства.

В итоге кино про зону мы делали в цейтноте: за месяц был отснят весь необходимый материал, а ещё месяц ушёл на постпродакшн — монтаж, озвучку и т.д.

Это было совсем не просто! Жила я тогда в Подмосковье, а съёмки проходили за 300 км – в поселке Пакино Ковровского района Владимирской области. Я работала на двух работах, и времени у меня было в обрез, поэтому я приезжала на съёмки раз в неделю «одним днём» — брала среди недели «выходной» по разным обстоятельствам (включающих «поход к зубному», свадьбу несуществующей сестры, вызов сантехника, а так же «пожар во флигеле и подвиг во льдах», как у писателя Драгунского).

Снимали мы практически с колёс: я уезжала из дома в 4 утра, а в 8 часов я уже входила на территорию зоны в Пакино и сразу начинала сниматься. В 17 часов я покидала зону (режим-с!), поздно ночью приезжала домой, а утром, как ни в чём ни бывало, бежала на работу в редакцию и по заданиям. Никто из сотрудников газеты даже не догадывался, чем я занимаюсь параллельно с «основной работой».

Озвучивали мы фильм точно так же, в цейтноте и с колёс. А вместо хромакея использовали зелёную стену в кабинете психолога на территории зоны.

Съемочная группа состояла из сотрудников воспитательного отдела и осужденных, один из которых на воле был режиссёром на телеканале «Россия». Из аппаратуры были только маленькая бытовая видеокамера Sony и пара компьютеров, куда по просьбе режиссёра установили необходимые программы.

Так как осужденным был запрещен выход из зоны, то за пределами колонии (в эпизодах на озере Пакино, у родника, на месте строительства плотины и во время встреч с ветеранами) моими операторами были сотрудники учреждения. А всего операторов в фильме было три.

Иногда я приезжала в Ковров с вечера и ночевала у знакомой, а утром у подъезда меня непременно встречал кто-то из сотрудников колонии на своём автомобиле, чтоб подвезти до зоны. Это было удобно и очень мило с их стороны.

В колонии все относились ко мне с большим уважением – и начальство, и сотрудники, и осужденные. И помогали во всём – ведь мы делали общее дело, и нужно было во что бы то ни стало всё успеть. Это было очень приятно, и я с огромной благодарностью вспоминаю всех, кто приложил руку к нашему фильму. Не все фамилии есть в титрах, но я помню всех без исключения.

Моя особая, искренняя и тёплая благодарность — бывшему начальнику ИК-7, полковнику в/с в отставке В. В. Тимакову. Жаль, что уже никогда не смогу сказать ему этого лично: Виктор Васильевич трагически погиб в 2014-ом году. Но я никогда не забуду, как он здорово нам помог на съёмках. Вы можете увидеть этого замечательного человека в эпизоде про храм. Про это я расскажу потом. Отдельно.

Ветеранов, которые снимались в фильме, уже тоже нет в живых. Это были замечательные люди, прожившие непростую и увлекательную жизнь. Им было о чём рассказать. С ними было невероятно интересно общаться. Наверное, поэтому мне так нравится эта старая фотография 1973 года, с которой они мне продолжают улыбаться…

Часть фильма снята в зоне, часть – за её пределами. На территории колонии меня снимал сам режиссёр, осужденный Дмитрий Фролов. За пределами – сотрудники учреждения, имевшие навыки видеосъёмки. При этом режиссёр подробно объяснял, что именно он хочет увидеть в кадре, и как это лучше снять.

Кроме того, режиссёр велел мне приезжать на съёмки в одной и той же одежде. А если не получится, то надевать максимально похожие вещи. Я так и сделала. Дело было осенью, погода то и дело портилась. Скоро в плаще сниматься стало холодно и в некоторых эпизодах я снялась в похожем на плащ пальто.

Большинство эпизодов в фильме «Семерке семьдесят» снято с первого раза, без дублей. Некоторые пришлось переснимать. А что-то так и осталось непереснятым, потому что было уже некогда. Если бы режиссёр сам снимал всё от начала до конца, фильм вышел бы гораздо лучше. Я ходатайствовала о бесконвойке для него на время съёмок. Это была единственная из моих просьб, которую не смогли удовлетворить. Все остальные мои пожелания по съёмкам удовлетворяли с полуслова.

Люди, никак не связанные с кино, не в курсе, как много времени уходит на монтаж, озвучку и т.д. По моей просьбе режиссёра фильма на месяц освободили от всего, от чего только было можно. Ему сделали свободный график, если можно так сказать, и разрешили работать в комнатке Инфоцентра по ночам.

Фильм снимался и монтировался буквально на коленке. Поэтому не судите строго о качестве. Уже тогда я понимала, что режиссёр (он же оператор, монтажёр и звукооператор) сделал невозможное. Не представляю, как, но он успел. Но наш документальный проект «Семерке семьдесят» был готов к 70-летию зоны.

Когда Дима Фролов мне первой показал готовый фильм, я ощутила лёгкий шок – такой же, как когда впервые услышала свой голос в диктофоне. А тут я увидела себя на экране. У нас изначально было так мало времени, что во время съёмок мне было некогда взглянуть на то, что мы только что сняли, и я оставляла это на совести своих операторов.

Мне до сих пор приятно вспоминать то время – одно из самых интересных в моей жизни. Я очень рада, что в моей жизни есть этот фильм. Спасибо всем, кто постарался, чтобы он был. Меня не станет, а фильм про колонию останется. И каждый сможет отмотать его к финалу, увидеть меня, услышать мою коронную фразу «С вами были я и кофе (зачеркнуто)» и песню Qeen, подложенную под финальные титры. Совсем как в нашумевшей «Богемской рапсодии», но только раньше на 9 лет.

«Шоу маст гоу он»!.. Спасибо за внимание.

© Нури Сан, фильм и фото из личного архива.

P.s. Не удержусь и расскажу смешной эпизод со съёмок фильма. На территории зоны меня обязательно сопровождал кто-то из сотрудников. Однажды это был психолог зоны. Во время съёмки первых кадров фильма, где я иду на камеру, психолог стоял рядом со снимавшим меня оператором-осужденным. И так увлёкся происходящим, что не замечал ничего вокруг. Я же, идя на камеру и говоря свой монолог, с свою очередь была увлечена тем, чтоб ничего не перепутать и не забыть текст из головы. А также успеть остановиться и замереть точно там, где указал мне режиссёр. Поэтому я тоже ничего не замечала!

Когда эпизод был снят, режиссёр (он же оператор) сказал сам себе «Стоп, снято!», выключил камеру и протянул психологу его портмоне, которое ухитрился вытащить из его кармана(!), хотя сам всё время снимал, а психолог стоял в метре от оператора. Ловкость рук и немного психологии. Сперва мы были ошарашены, потом развеселились и «зауважали». В данном контексте это слегка крамольно прозвучит, но я глубоко уважаю профессионализм. В чём бы он ни выражался.