…Красный день календаря. А ещё – отличный повод разбудить мой блог, который я так непростительно забросила. Сегодня – ещё одна история из сборника «Осколки детства».
Украденное письмо
В школе, куда я ходила в 1-й класс, на стене возле крыльца была табличка: «Здесь замурована капсула с письмом к потомкам. Вскрыть 7 ноября 2017 года». В то время двадцать первый век казался большинству моих ровесников таким далёким будущим, что 2017-й год со столетним юбилеем революции никто из нас не связывал.
Понимание того, почему именно эта дата стояла на табличке, пришло в лихие 90-е. Почти сразу после развала СССР табличка со школьного крыльца неожиданно исчезла, а вместо неё осталась ниша, где уже не было никакой капсулы с письмом. Внезапно стало ясно, почему её изъяли. Обидно, подло, втихаря. Те, кто это сделал, чего-то боялись. Чего? Своей истории? А, может, они были просто неумными людьми, возомнившими себя её вершителями?
Мне, например, до сих пор интересно: что написали в своём послании всем нам советские школьники в 1967-м году – в год 50-летия Октябрьской революции. Мне думается, там было что-то доброе и оптимистичное. Как жаль, что всё это у нас украли.
День седьмого ноября
Из старой книги выпала открытка. Вдобавок позвонила сестра, и мы с ней целый вечер вспоминали детство и семейные застолья по праздникам. Теперь уже никто не называет октябрь Великим, а день 7 ноября перестал быть красным днём календаря. Более того, его «перенесли» на другую дату и переименовали в «День примирения и согласия». Не знаю, кто с кем мирится и соглашается в этот специально отведенный день, а день седьмого ноября в моём детстве был таким же важным, как Новый год и 9 Мая.
В этот день родители ходили на демонстрацию по разнарядке от работы. Во времена дедушек и бабушек ходить на демонстрацию было почётно. Во времена родителей – выгодно: за это давали отгул. А так, как нас, детей, оставить было не с кем, то они брали нас с собой. Идти от места сбора до Красной площади было довольно далеко, поэтому мы облепляли металлическую конструкцию на колёсиках, которую катили взрослые и на которой наклонно закреплялся транспарант, и ехали так до самой Красной площади. Там серьёзный дядька-парторг сгонял нас с транспаранта и дальше мы шли в колонне среди взрослых – с флагами, воздушными шарами и бумажными цветами. Это было здорово — ощущать причастность к важному событию и чувствовать от этого восторг и радость. Сама демонстрация занимала ничтожно меньше времени, чем предшествовавшее ей путешествие колонны до Кремля, но впечатление было потрясающим. Современным детям такого никогда не испытать.
Никакие облака тогда никто не разгонял, поэтому вместе с нами на Красную площадь шли дождь, а то и снег. Но, несмотря на холод, было весело, ведь после демонстрации нас ждало дружное застолье в доме деда в подмосковном посёлке Октябрьский – какое символичное название, правда? Там собирались все-все родственники, и это было одним из лучших воспоминаний детства.
Добрая традиция, которой больше нет
Дедушка тщательно готовил этот праздник, заранее составляя список угощений и рассылая всем гостям по почте открытки-приглашения. У меня до сих пор хранится одна из них, подписанная красивым, но уже не ровным почерком деда, который в последние годы жизни видел уже совсем плохо.
Мой дед был сыном «раскулаченного» православного священника и до последних дней скрывал свой «непролетарское» происхождение. Этот секрет позволил ему стать коммунистом и бессменным депутатом поссовета в Октябрьском, где он работал заместителем директора на текстильной фабрике имени Октябрьской революции. Хоть дед был членом партии и до последних дней жизни хранил свой партбилет, политическая подоплёка праздника Великой Октябрьской Социалистической Революции в семье никак не афишировалась. Тому, кому пришло в голову переименовать это событие в «Октябрьский переворот», наверное, хотелось принизить его значение для истории страны и новых поколений уже не советских людей.
А для нас это был просто день, когда мы могли собраться большой семьей в дедушкином доме со всеми многочисленными родственниками. Это была отличная традиция. К слову сказать – теперь мы собираемся так только на похоронах. И то не все и не всегда. Дом деда нас объединял, и иногда я грустно радуюсь, что дед не дожил до того дня, когда власти Подмосковья с их неуёмной жаждой денег стёрли с лица земли его старинный дом. А заодно и некогда уютный посёлок с красивым именем «Октябрьский», застроив его безликими небоскрёбами. Но это уже совсем другая история.
© Noory San.
P.s. Ещё одно совпадение. Моя первая книга называется «Красный день календаря» и она… про зону особого режима. Кому интересно, это здесь.
