Алфёров и Ганжубас

Вашему вниманию предлагается армейская история «Алфёров и ганжубас». Запомнено со слов и жестов гвардии подполковника Сидакова А. И., летчика 1 класса.

Дзииииииинь!!!!!!!

Я сонной рукой прижал трубку к сонному уху.

— Ну?

— Баранки гну! — Ответила мне трубка голосом комэска. — Алфёрова арестовали. Давай в штаб!

Через 45 сек, как учили, я был одет-побрит-накормлен. Даже в 4 утра я имел бравый вид. Мне шли капитанские погоны и форма ВВС. Двадцать восемь лет меня не старили, а должность начальника штаба придавала командирского лоску. Наша эскадрилья временно базировалась в Гросенхайне. Посему в голове построились 2 вопроса:

• Как капитана Алфёрова арестовали на ночных полетах в ВОСТОЧНОЙ ГЕРМАНИИ ?
• Кто посмел? (для граждан ГДР территория Гросенхайна была закрыта)

В штабе было суетно, как на Киевском вокзале. Пирожки, правда, никто не предлагал. Все остальные атрибуты присутствовали. Даже жалобно-заунывные песни на тему «подайте Христа ради«. Разномастная военная форма видов Вооруженных Сил добавляла колорита.

Командир сидел за столом и задумчиво смотрел перед собой. По бокам от его кресла стояли два дяденьки в костюмах. «Ганжубас» уж тут как здесь!» — подумал я. Так мы  меж собой называли чуваков из контрразведки. Лица у них были не наши, но говорили они вполне себе по-русски. Один начинал предложение, другой заканчивал.

— Вот же, на карте эта зона у вашего летчика отмечена красным…

— …То есть он ведь прекрасно понимал, что здесь летать нельзя!..

— …Однако нарушил режим полетов…

— … Почему?

Командир представил меня Ганжубасу и велел присаживаться. Левый чувак сфотал меня глазом, а правый отсканировал мой мозг. Они оба были похожи на сыщика из «Бременских музыкантов». Меня так и подмывало спросить, не снимались ли они в мультфильмах?

— … Почему ваш летчик…

— … Нарушил запретный режим?

Снова спросил Ганжубас.

Командир пожал плечами. От частого повторения этого жеста у него помялись погоны.

— А вы, капитан, что можете…

— … Сказать по этому поводу?

— ГВАРДИИ капитан, — спокойно поправил я их.

— Думаю, что ночью темно и гвардии капитан Алфёров мог не увидеть красной черты на земле, — с серьёзным видом пошутил я, думая слегка разрядить атмосферу…

У чуваков на одинаковых лицах не дрогнул ни один мускул. А на командира было приятно смотреть: он выпучил глаза, его лицо налилось помидорной краской, в глазах заплескались слезы. Он еле сдерживал хохот. Неудержимый, как водопад из разрушающейся плотины. С огромным трудом комэск зацементировал отверстие. Ганжубас шутки юмора не понял и продолжил в том же темпе.

— Кто разрешил вам полеты…

— … В полной темноте…

— … Когда не видно красной линии на земле?

— КБП.

— КГБ? — удивился Ганжубас.

— КБП: курс боевой подготовки истребительно-бомбардировочной авиации, — пояснил я.

Чуваки задумались. По всему выходило, что у Алфёрова было разрешение летать ночью. Ночью темно. Красной линии на земле он действительно мог и не заметить. А значит, никакого злого умысла у коммуниста капитана Алфёрова летать в запретной зоне не было.

Чуваки переглянулись и исчезли. Только марево теплого воздуха всколыхнулось возле командирского кресла. Справа и слева.

Прежде, чем захохотать, командир убедился, что Ганжубас улетучился. Затем набрал в легкие воздуха и стал так ржать, что задрожали пуленепробиваемые стекла. Я тоже немного посмеялся вместе с ним. А он всё хохотал и хохотал. В перерывах между приступами хохота командир на все лады пересказывал моё объяснение.

— Не увидел… ха-ха… красной линии на земле? Ха-ха-ха! Ночью линии на земле не видно?! Ха-ха-ха!!! Ой, не могу! Красной? Линии? Ха-ха-ха!!!

— Пошто так убиваться? Ну, пошутил слегка. Зато проблему решил, Ганжубас убрался и Алфёров, судя по всему, снег в Сибирь убирать не едет…

Командир перестал хохотать.  Словно кто-то отпустил кнопку на «Мешочке смеха».

— Ты, Сашок, просто не представляешь, от какого геморроя избавил нашу эскадрилью, полк, дивизию, ВВС и Советскую группу войск в Германии в целом одной своей нелепой фразой.

— А что, вообще, произошло? Объясните, ради Бога, чтобы я тоже собой погордился.

И командир рассказал…

На постановке задач перед полётами всех летчиков заставили нанести на карты запретную зону вокруг летней резиденции Эриха Хонеккера — руководителя ГДР. Штабной генерал из службы войск ГСВГ потребовал раскрасить её красным. «Чтобы сразу было видно, что туда заходить нельзя!» — пояснил он. » У нас так минные поля на картах обозначают». До него пытались донести, что ночной свет в кабинах истребителей — красный. И запретная зона на карте не будет видна. Но генерал не слушал. Он смотрел на свой нос. А когда у нашего командира закончились аргументы, веско сказал:

— Кто не хочет грузить люминий,  тот будет грузить чугуний. И точка мне!

Часа в 2 ночи проинструктированный таким образом Женя Алфёров полетел на ночной пилотаж на малой высоте. Занял зону (ограниченная область воздушного пространства, в которой разрешено летать кверху задом). Проверил световые ориентиры по карте и стал выбирать цель. По заданию нужно было имитировать ночное бомбометание.

Алфёров внимательно изучил местность и нашел какой-то ярко освещенный домик на краю зоны. Из-за красной подсветки кабины закрашенный запретный участок на карте вокруг домика он, конечно, не увидел и приступил к выполнению задания. А именно: пикировал на домик, над ним включал форсаж, набирал высоту и повторял маневр. Для летчика — это развлечение. А для обитателей домика — беспокойство со сменой памперсов. На пикировании самолет завывает как падающая ядерная бомба, а в наборе высоты ревет форсажем — словно лист металла разрывает.  На третьем заходе домик погрузился в абсолютную темноту. А в эфире раздался истеричный голос руководителя полетов:

— Алфёров! Срочно домой!

— Мама? Я хочу кушать?

— Нет! Ты хочешь секса с дядями. Поэтому разверни штаны ширинкой назад и лети быстрее своего самолета! Остальным, кстати, тоже — «ковер»! (немедленная посадка — примечание автора).

На аэродроме Женя не успел выключить движок, а ему уже ласты завернули. Злые языки поговаривают, что в операции по задержанию диверсанта, атаковавшего резиденцию  Эриха Хонеккера, принимала участие сводная дивизия КГБ — Штази? Брешуть! Было всего несколько дипломатических машин, 1 БТР и 2 грузовика солдат. Алферов сдался без боя. Его немедленно съели КГБэшники, а Ганжубас начал нудно пытать командира: как мог капитан, летчик 1 класса, коммунист не увидеть закрашенную красным зону. Командир  пытался объяснить этому дуэту существо дела. Но чуваки наглухо не просекали. Ващще! И тогда ему в голову пришла гениально простая мысль (так бывает): вызвать меня. Ибо знал, что я способен даже самую трагичную ситуацию обратить в фарс в одно касание. Без антракта. Что я и сделал.

Благодаря моей шутке:

• Алфёрова вернули обратно.
• Нам запретили ночные полеты, которые я всё одно не любил. Ночью надо спать, а не любоваться огнями святого Эльма на фонаре кабины.
• На какое-то время в нашем полку я стал знаменитее Карела Готта. Через месяц меня назначили комеской вместо ушедшего на повышение командира.

А Женя стал гастролировать по Союзу с новой концовкой известного анекдота:

«В летней резиденции Хонеккера шёл приём в честь Генерального секретаря Советского Союза. Брежнев много пил немецкого пива. Наконец, резервуар заполнился. Генсек наклонился к Хонеккеру и тихонько спросил:

— Эрих, а где МНЕ можно отлить?

— Вам?! — громко удивился вопросу руководитель Германской Демократической Республики.  — ВАМ — везде!!!»

После Женя рассказывал свою историю, которую неизменно заканчивал словами:

«По всему, я и немцам разрешил всю резиденцию загадить. Бегали и как носороги хвостами свои фекалии по лужайкам разбрасывали!»

© Текст и иллюстрации – Злой ИА.