У нас с деревенскими приятелями была прикольная традиция. В начале лета мы встречались и шли на Глинищи картошку печь. Собираться приходилось недели две, так как не всех ребят привозили в Перегудово к началу июня. Ленинградские мальчишки, с кем мне особо нравилось дружить, приезжали кто раньше, кто позже, но так или иначе, к середине месяца наша компания оказывалась в сборе. Мы набирали с собой картошки, дров, воды, ржаного хлеба, а иногда и пирожков – и шли на Глинищи отмечать начало каникул. Однажды это было в день Святого Духа, в другой раз 13-го июня, а в третий год 13-ое и Духов день совпали. Нам было лет одиннадцать-двенадцать, а нашим младшим – лет по пять.
Глинищи – это две глубоких ямы в конце пруда у леса Новосёлка. Там местные жители издавна брали глину для своих хозяйственных нужд. Отсюда и название. Она годилась для изготовления посуды и игрушек. Подозреваю, что тяжеленная квашня, доставшаяся нам от старой хозяйки дома, была из этой самой глины с Глинищ. И старинная детская игрушка — лошадка, найденная в заброшенном доме – тоже. Щели между бревнами на потолке в нашей избе были замазаны всё той же глиной. (Она-то и сыпалась на стол, если ходить по сеновалу).
Особенно ценили перегудовскую глину печники. Она считалась лучшей для кладки печей. Другой такой в округе не было. Поэтому на наши Глинищи раньше съезжались мастера из всех окрестных сёл и деревень. На телегах, разумеется – да не нарисует вам ваше современное воображение внедорожник!
Само собой, что для различных нужд требовалась разная глина. На Глинищах она была в ассортименте, причём, в пределах одной ямы: её стены были полосатыми и представляли собой срезы слоёв различных видов глин, если так можно выразиться. Посветлее, потемнее, порыжее, покраснее, покоричневее. Меж них встречались тонкие прослойки глины цвета сливок и цвета шоколада.
Понимающие люди легко определяли, из какого слоя брать глину для печи, а из какого – на горшки и на игрушки. Как и любой другой материал, глину надо было чувствовать, и наши предки этим обладали. Если глина из уже обнажившихся слоёв не устраивала мастера, он в поисках нужной копал дальше, делая яму всё глубже и глубже. А обратно вылезал при помощи деревянной лестницы, которую привозил с собой. Прямо вижу, как подмастерье печника вытаскивает на верёвке тяжеленные вёдра с выбранной мастером глиной. Мы с папой тоже так делали, только на Глинищи мы приезжали не на телеге, а на Запорожце. Сначала нам понадобилась глина для подмазки старой треснувшей русской печи. А когда её сломали, то брали глину на постройку новой печки. Её папа сам придумал и сложил, изучив искусство кладки печей по книгам и успешно применив его на практике 90-е годы.
Глиняные ямы были достаточно широкими, чтобы на дне их разложить костёр. И глубокими – пожара от костра возникнуть не могло. К тому же, Глинищи находились далеко от жилых домов, и видеть нас никто не мог. А значит, и наорать, и разогнать тоже не мог (с огнём в деревне было строго). Всем этим нас и привлекало это место.
К тому моменту, как я узнала о существовании Глинищ, одна из ям была заброшена и уже начала осыпаться, мельчать и зарастать. Скорее всего, глину надлежащего качества из неё давно выбрали, а оставшиеся слои были бесплодными. Поэтому рядом начали свежую яму, которая дошла до нас во всей своей разноцветной полосатости и глубине. На дне её почти всегда валялась небольшая деревянная лесенка и лопата с коротким черенком – забытые, а может – наоборот, заботливо оставленные кем-то для других, нуждавшихся в глине. Конечно же, нам больше нравилась вторая яма!
Утро обычно было солнечным, только на Глинищи мы попадали к середине дня, когда на небе кучковались облака. Потому что слишком долго собирались. Кто-то проспал. Кто-то забыл, что мы идём сегодня. А нас с братом не отпускали, пока не пообедаем. Я в детстве ненавидела обеды, ужины и даже завтраки. Точней, я не любила есть то, что взрослые считали нужным и полезным. В тот день было особенно досадно, что «место в животе», где должны быть печёная картошка и жареный на костре хлеб, под крики мамы занимал ненавистный суп, проглоченный сквозь зубы.
Я с самого начала написала, что встречать лето на Глинищах было прикольной традицией. Настало время объяснить, в чём, собственно, прикол. Дело в том, что мы несколько лет подряд ходили на Глинищи печь картошку… но так ни разу и не испекли! Всё начиналось замечательно. Мы раскладывали на газетке припасы, наперебой рассказывали друг другу, что с кем произошло за этот год. Кто-то колол дрова на щепки, чтобы разжечь костёр, а малышня (мой брат с приятелем-ровесником) дурачились, носились и осыпали с края ямы песок нам на головы . Мы радовались долгожданной встрече, а в это время в небесах сгущались тучи. И только мы разводили костёр, как начинался жуткий ливень и заливал огонь и нас.
Смешно, но мы отказывались верить, что «всё пропало». При первых редких крупных каплях буквально хором заявляли: «Да ладно, ерунда, дождя не будет». Но капли тут же превращались в струи и прогоняли нас под ёлки. Ловить на Глинищах после дождя было нечего: на дне ямы собиралась вода, трава была вся мокрая. Мы собирали свои вещи, вздыхали и плелись домой сушиться. Дома нас встречал дедушка, который говорил: «Сегодня Духов день, поэтому и ливень». Дед знал, что в День святого духа (который сразу после Троицы) всегда бывает дождь. А мы в ответ кричали: «Не-е-ет, дедушка! Сегодня просто несчастливый день, 13-ое»!
А может, так было потому, что Глинищи местные жители очень берегли? В моём детстве на дне ям всегда было чисто. Не дай бог бросить туда какой-то мусор или обрушить стенки. И разводить костёр в самом сердце Глинищ было определённым святотатством, так как от нашего костра могли остаться угли и зола. Вот природа нас и прогоняла ливнем. А может, это Дух Святой? Шучу.
Давно я не была на Глинищах. И, честно говоря, боюсь туда идти. Мне будет больно, если окажется, что Глинищи превращены в помойку. Для «новых дачников» это просто удобная яма для мусора. А для меня это – сверкающий осколок детства. Где отражаются мои приятели – тогда ещё живые и задорные, неиспеченная картошка, струи дождя и присказка, которую мы с Глинищ принесли: «Дождя не будет. Будет ливень!»
© Нури Сан.
