Я ни к чему не призываю. Пить или не пить — каждый решает сам. Я просто расскажу вам несколько историй из жизни собственной семьи, в которых вы отыщете ответ. Жертвам алкогольных отравлений посвящается.

История первая — про рубль

Взгляните на купюру 1898 года. Это не просто рубль. Это – заначка моего прадеда, которую он спрятал от прабабушки в щель старого стола. Стол, хоть и был старинным, но антикварной ценности не представлял. Поэтому был вынесен в сарай, где развалился, явив потомкам старый тайничок.

Мой прадед, Василий Елисеевич Чижов, не просто пил – он был запойным. Прабабушка сама была не против выпить, но знала меру. А дед не знал. И всё бы ничего, но это отражалось на благоденствии семьи. Мой прадед был высококлассным ткацким подмастерьем, и на работе был незаменим. Но стоило ему получить месячное жалованье – как он его тотчас пропивал. До копейки – оставляя без денег жену с тремя детьми.

Запои длились неделями, после чего прадеда настигало жгучее чувство вины за прогулы и досада за бесцельно пропитые деньги. В такие моменты к прадеду приходил «на поклон» владелец фабрики Шорыгин, самолично, и говорил: «Ну, что, Василий? Напился вдоволь? Держи червонец. Опохмелись – и чтобы завтра был на работе! Станки стоят – кроме тебя наладить некому!»

Благодарный прадед, понимая, что его простили, отдавал жене оставшуюся с опохмела сдачу. И тут же рьяно принимался за работу, за пару дней полностью покрывая убытки фабрики, вызванные его запойным простоем. Этой истории больше ста лет. Эх. Сейчас бы так работников ценили…

Мои прадед и прабабушка всю жизнь прятали друг от друга деньги. Он – чтобы выпить, она – чтобы кормить детей. Соседи знали, что у прабабушки всегда есть заначка, и часто приходили просить в долг. «Деньги-то есть. Есть деньги-то. Но – не дам!» — откровенно говорила прабабушка, и эта фраза тоже стала семейным преданием. Интересно, что отказывала она только женщинам, просящим детям на прокорм. А мужикам на опохмел всегда давала денег. И в этом была определенная мудрость: прабабка знала, что в данном случае алкоголь сродни лекарству, без которого просящий может умереть. Я не шучу.

Забегая на целый век вперёд, скажу, что ничего не изменилось. На заводе, где работали мои родители, один рабочий все выходные беспробудно пил (знакомая история?). А в понедельник пришёл в цех и начал всех просить, чтоб дали денег «на похмелиться». Умолял, унижался, чуть не плакал. Было ему совсем худо. Наверное, поэтому денег ему никто и не дал, боясь усугубить. Бедолагу увидал начальник цеха, пригрозил уволить и послал домой – проспаться. А тот, не выходя их цеха, упал и умер…

История вторая, в которой все умерли

Как я уже однажды рассказывала, в детстве мы с братом все свои пионерские лета проводили на даче – в деревне под Владимиром. И вот в одно из этих лет понравился мне мальчик из Питера, приезжавший на каникулы к бабушке. То, что баба Дуся Дергунова была известной на всю округу самогонщицей, и к ней и днем, и ночью стояла очередь за пойлом, меня ни разу не смущало. Нам было по 14, мы были влюблены и искренне верили, что пьющие родители и бабка ничего не значат. Какое нам дело до его сестрёнки, которая тоже пьет? И остальных непросыхающих родственников? Ведь мы же — не они?

Первая любовь не ржавеет. Она спивается. В моём случае вышло именно так. Разъехавшись по разным городам, мы потеряли связь. Я думала, что он меня давно забыл, и вдруг… Мне было 22, я была замужем и на даче оказалась случайно – приехала на выходные, чтоб в тишине писать конспекты к зимней сессии в пединституте. Вдруг дверь открылась, впустив мороз и друга детства с большой бутылью самогонки. Он только что вернулся из Афгана и почему-то захотел меня найти. Свою бутыль он выпил в одиночку, рассказывая страшное и то, что он всё время думал обо мне, пока был «там». Он говорил, что эти мысли помогали выжить, плакал, трясся. Потом ушёл, попросив его не провожать.

Я вспоминала его иногда, оказываясь в Питере. Потом всё реже, реже… И вдруг недавно к нам зашел мой брат и неожиданно сказал: «Помнишь Дергуновых? Их больше нет никого. Они все умерли. Спились». Вот так. Была семья – и не осталось никого. Их больше нет. А сколько таких семей в России – кто-нибудь считал?

История третья — пьют все!

Как я предупреждала – мои истории реальны и связаны с моей семьёй. Моя двоюродная тётя жила в провинции, но особой страстью к алкоголю не отличалась. До тех пор, пока её не выбрали в горком КПСС, все заседания которого заканчивались возлияниями. «Не пьёшь? Не уважаешь?!» Так понемногу тётя приучилась пить. Потом – помногу. Так помногу, что однажды утонула. Полезла пьяная купаться и начала куражиться-кричать: «Спасите! Я тону!» Её кидались спасать, а она смеялась.

А дальше было всё, как в сказке с мальчиком, кричавшим: «Волки! Волки!» Её вытаскивали из воды дважды. А в третий раз подумали, что снова шутит, спьяну. И не спасли.

Два моих дяди спились и умерли после белой горячки. Ещё один мой дядя жив, но регулярно гоняет из-под табуреток любовников своей жены-пенсионерки. Два моих троюродных брата умерли от пьянства, не дожив до тридцати. Что характерно – никто из упомянутых не считал себя при жизни алкоголиком.

Попробуйте сказать алкашу, что он алкаш. «Я не пью! Я – выпиваю!» Знакомо, правда? Лично мне – без разницы. Пьёт он, выпивает или прикладывается. Принимает для храбрости (ведь жизнь такая страшная!) или для аппетиту перед ужином. Хоть горшком назови – а свинья грязи найдет и загрызёт за терминологию.

Алкаш может в зюзю нахлебаться, но если он дошел до дома своими ногами – он не алкаш. А то, что он упал в прихожей и обоссался – так это же дома! Пьяница – тот, кто на улице валяется. Вот он – алкаш. А кто до дома смог доковылять – не алкаши ни разу. Они – мо-лод-цы!..

История четвертая — никто не пьет

Так или иначе, почти все мои предки пили – и со стороны мамы, и со стороны отца. У маминой бабушки в кладовке всегда воняло брагой и хранился самогонный аппарат. Все свадьбы и застолья мерились не «сколько съели колбасы», а сколько водки выпили. Родственники мужа тоже выпивают по праздникам. К чему я выношу весь этот сор? К тому, что в моей нынешней семье не пьёт никто. Просто – не пьёт. И всё больше наших друзей и знакомых тоже больше не пьют. Совсем.

Доходит до смешного. Собираемся с боевыми товарищами мужа в ресторане. Официанты потирают руки, видя толпу здоровых мужиков и предвкушая большой заказ и щедрые чаевые. Что составляет львиную долю счёта? Правильно, алкоголь, на который в ресторане цены запредельные. И тут – увы… Оказывается, что из всей толпы здоровых мужиков никто не пьет! Какой облом…

Так было не всегда. Все эти люди раньше пили. Это есть во многих профессиях и называется «снять стресс». Знакомые хирурги напиваются после сложных операций. Пьют менты и управляющие, чиновники и депутаты. Да мало ли на свете «вредных профессий»? Вот и друзья мужа тоже – пили-пили, а тут взяли и перестали.

Я знаю, что это – возможно. Поэтому, все стоны по поводу того, что «алкоголизм – это болезнь» во многих случаях – банальное слабоволие. Не во всех, об этом ниже, но – во многих. Оторванную руку обратно отрастить нельзя. Оторванную ногу. А бросить пить – можно. Главное захотеть и взять себя в кулак. И, я вас уверяю – в жизни столько интересного, что просто жалко тратить ее на алкоголь. Гораздо приятнее воспринимать её в трезвом рассудке, а не в состоянии «сказочного идиота». Те, кто жалуется, что сам не может бросить пить – действительно не могут. Потому что, не хотят.

Как думаете, что чувствует человек, принявший алкоголь? Свободу и раскованность. Выпив, он становится раскрепощенным. Ему нравится это состояние, и ему хочется его достичь доступным способом. Это значит, что в трезвом состоянии этот человек несвободен, скован и закрепощен. И он пьёт, чтобы почувствовать себя другим. Хотя никто его не вынуждает этого делать. Достичь хорошего настроения и наслаждаться жизнью можно и без алкоголя. Но его этому никто не научил (а должен был?). Учиться – долго, сложно (ему так кажется). А с алкоголем просто: раз – и в дамках!..

В это же состояние «убегают» те, кто не может справиться с потерей близких: «Он потерял жену и запил. Виноваты обстоятельства». Или – «он потерял работу (устал от нищеты, от безысходности и т.д) и запил». Он не виноват. Он – жертва. Собственного слабоволия. Уставшая от безысходности. А если посидеть с бутылкой, то сразу появляется исходность? Даже не спорьте с ним об этом! Он перечислит массу обстоятельств, которые от него не зависят, но заставляют его пить. Придумать что-то, чтобы все изменить, ему не хватает мозгов – он их пропил.  Да и зачем? Ныть и келдырить проще. Бинго. Круг замкнулся.

Когда-нибудь люди поймут, что никто им в этой жизни ничего не должен. Ни государство, ни сограждане. Что всё зависит только от самого человека. Но чтоб понять всё это, надо повзрослеть. А мы живем в век престарелых инфантилов.

История пятая — проклятая наследственность

Есть мнение, что проблема российского алкоголизма лежит на генном уровне. Наследственность, как и мастерство, не пропьёшь. Я видела в роддоме девочку, рожденную алкоголичкой. Новорожденная орала, как резаная, пока под носик ей не клали ватку в спирте. После этого ребенок успокаивался и замолкал. Кошмар, не правда ли? Не знаю, выжила она или нет. Но знаю про другую девочку, теперь уже – женщину. С такой же жуткой наследственностью. Памятуя о своих белогорячных предках, она ни разу в жизни даже не пробовала алкоголь. Совсем. Сейчас ей за 30 и у нее интересная жизнь – как пример того, что в некоторых случаях наследственность можно обмануть. Было бы желание. Но у большинства «потомственных алкоголиков» его нет.

Дети, растущие в пьющих семьях, не видят ничего другого. Поэтому пить для них становится нормой. Все так делают, и что? То, что алкоголь и курево продают несовершеннолетним почти повсеместно – тоже известно. Я много раз присутствовала при проверках, в которых участвовали «подставные» дети, которым продавали алкоголь. Тут многое зависит от продавца.

Но, как показывает практика, большинству из них без разницы, кому продать. Главное – прибыль. А если продавцы сами пьют – то «как не порадеть родному человечку»? Пусть даже несовершеннолетнему? Ему ж, блин, выпить хочется – как мы его понимаем!..

В лихие 90-е по соседству с нами жила девочка Настя. Ей еще не было шести, а алкаши-родители каждый день посылали ее в ларек за водкой. Тогда еще не было антиалкогольного закона, а запреты на продажу алкоголя несовершеннолетним были на совести продавцов. Они продавали водку и вино тем детям, которые пришли с запиской от родителей. «Вот вырасту большая – ни за что не буду водку пить!» — в сердцах сказала как-то Настя, играя с моей дочкой во дворе. Настя не будет пить водку. Потому что никогда не вырастет большая. Потому что Насти больше нет – её сбила машина, когда девочка бежала за очередной бутылкой для родителей, зажав в руке завернутые в записку деньги…

В СССР алкоголиков лечили принудительно. Советскому государству были нужны рабочие руки, а не опустившиеся члены общества строителей коммунизма (простите за каламбур, это вышло случайно). В РФ алкоголиков тоже лечат, но только платно. И что с того? У большинства нет ни денег на лечение, ни желания лечиться. Получается, что государству российскому выгодны пьяницы. В прямом смысле. Чем больше купят алкоголя — тем больше денежек в казну.

Алкомаркеты растут, как грибы. Этот, на фото, стоит на детской игровой площадке (малаховцы его прекрасно знают). Алкаши выпивают прямо «в скверу, где детские грибочки», как пел Высоцкий. И дети это видят. Так что ж тогда удивляться молодеющему год от года алкоголизму, если примеры прямо перед глазами? А что, если тот, кто разрешил открыть алкогольный магазин впритирку к детской площадке, на это и рассчитывал? На будущих клиентов? Конечно, вряд ли это так. Но ощущение неизбывно мерзкое.

В школах уже никто и не удивляется, что некоторые дети пьют с 5 класса (а где-то и ещё раньше). Единственное, к чему призывают учителя на родительских собраниях – предупредить детей, чтобы не распивали в школе. А за её пределами, значит – пожалуйста? Слушаю и думаю: «Какой дурдом!» А большинству это нормально. И это – ненормально.

История шестая.

Вернемся к наши б… Нет, не баранам. К «боярышникам», заполонившим интернет. Не собираюсь обсуждать, кто виноват  в истории с отравлением граждан парфюмерно-косметическим изделием, заведомо не предназначенным для приема внутрь. Это очевидно. Одно дело, когда малыш глотает гадость по недосмотру мамаши, зависшей в соцсетях. Совсем другое – когда взрослые люди делают это сознательно: люди, способные прочесть надпись на флаконе и по собственной воле пьющие отраву – лосьоны, одеколоны и прочие туалетные воды.

Знаете, что больше всего потрясает в данной ситуации? Поиск обывателями виноватых (кто угодно, только не погибшие!) и то, как они с пеной у рта бросаются на защиту алкоголиков. Читаю возмущенный твит: «Государство наживается, повышая акцизы на водку и вынуждая людей пить всякие суррогаты!» Что наживается – конечно! А «вынуждает» – это как? Строит людей и под прицелом ведёт пить суррогат? А кто не выпьет – тех в расход? Так, что ли? Вот, кстати, этот твит. А искать виновных в нарушении технологии изготовления непищевых (перевожу для непонятливых: заведомо непригодных для употребления внутрь) лосьонов — дело следствия.

Эта ситуация «с бросанием на защищание» мне более, чем знакома. На моей прежней работе начальство трезвым не бывало. А если вдруг бывало – то тут же исправляло эту оплошность, не сходя с рабочего места. Когда всех нас перевели в другое здание, пустую «стеклотару» из шкафов грузовиками можно было вывозить.

Мне навсегда запомнился эпизод с упившейся коллегой. Она вернулась после выходных исхудавшей и с лицом цвета «краше в гроб кладут»: «Я напилась и все выходные провела в обнимку с унитазом, представляете?». Все тут же бросились ее жалеть! Жалели так и сяк. По-всякому. А я сидела недоумевала. За что жалеют эту тётку? Ей что, насильно в глотку заливали? Ведь это с ней не в первый раз. Она регулярно, извините, нажиралась. И каждый раз её жалели так, словно она сражалась за Родину, а не упивалась в хлам.

Вся эта ерунда запомнилась мне чисто по контрасту. Я на работу в тот день пришла с ангиной. Без голоса, зато с температурой. Меня никто не пожалел. Ник-то. Упившуюся отправили домой «болеть», а мне с ангиной и температурой пришлось работать за себя и за неё. Нас было трое – ангина, я, температура. Грех жаловаться!

Проблема алкоголя велика, как бескрайняя степь. Писать на эту тему можно бесконечно. А толку? Пить или не пить – зависит исключительно от человека. ИМХО, как пишут в интернете. И нечего на зеркало пенять.

© Текст и фото – Noory San.

P.s. А тех, кто поспешит обвинить меня в безграмотности за непривычные слова, я посылаю вот сюда.